Что помещик не мог сделать с крепостным

Русский крестьянин издревле зависел от помещика. Крепостное право существовало в нашей стране вплоть до 1861 года. Большинство землепашцев являлись личной собственностью дворян. Барин мог сделать с ними почти все, что угодно. Любые попытки жителей сел и деревень отстоять свое достоинство воспринимались как бунт и жестоко подавлялись жандармами. А между тем, руководство России принимало указы, ограничивающие помещичий произвол.

Можно почти все

Крепостные крестьяне не имели никаких гражданских прав. Они полностью зависели от дворянина, на земле которого жили и работали. Барин мог отнять любого ребенка у родителей, а затем:

• сделать его своим слугой в усадьбе;
• изнасиловать;
• продать.

Никто не имел права жениться или выйти замуж без дозволения помещика. Некоторых людей заставляли заключать браки против их воли. Многие дворяне пользовались не только правом первой ночи, они считали, что крепостные девушки и женщины обязаны в любой момент удовлетворять барина. Впрочем, сексуальному насилию подвергались и мужчины, и мальчики — в зависимости от личных предпочтений хозяина.

Крепостных подвергали телесным наказаниям, которые часто заканчивались смертью человека. Людей продавали, разлучая с родными. Особенно расширились полномочия господ в XVIII веке. С 1736 г. дворянин определял судьбу своего крестьянина, совершившего побег. В 1747 г. помещики получили право продавать крепостных на рекрутскую службу, а в 1760 г. — ссылать в Сибирь.

Для простого землепашца барин был и хозяином, и судьей, и палачом.

Убивать нехорошо

Согласно российскому законодательству, убийство любого человека всегда являлось уголовным преступлением. Но мера наказания зависела от социального статуса жертвы. Так, в Соборном уложении 1649 года содержалась рекомендация господину «…чтобы он того своего беглого человека до смерти не убил и не изувечил, и голодом не уморил». Речь шла о холопе, самовольно покинувшем владения помещика, а затем возвращенном хозяину властями.

Даже в конце XVIII века, когда крепостничество достигло своего расцвета, у барина не было формального права лишить жизни своего крестьянина. Правда, если человек умирал в результате телесного наказания, такие случаи почти не расследовались. Помещику достаточно было замести следы, а напуганные крепостные молчали. Дескать, мужик умер по воле Божьей.

Дворянину-садисту, насмерть замучившему десятки, а иногда и сотни людей, грозило лишь одно наказание: взятие имения под опеку государства. В этом случае управление поместьем переходило в руки назначенного чиновника, хотя за барином сохранялось право собственности, и он продолжал получать доходы с имения. Правда, такие меры были исключительными, а государственная опека, как правило, продолжалась недолго.

Убийство крестьянина, принадлежавшего другому дворянину, тоже оставалось практически безнаказанным. Нужно было лишь возместить стоимость лишенного жизни крепостного. А учитывая, что человек в России оценивался не дороже хорошей лошади или породистой собаки, то многих господ такой штраф не пугал.

Заставлять работать в воскресенье

Нельзя сказать, что высочайшее руководство совсем не заботилось о нуждах крестьян. В 1797 году император Павел I принял Манифест о трехдневной барщине. Этот документ был попыткой ограничить эксплуатацию бесправных людей.

Царь разрешил помещикам использовать труд крепостных на своем поле не более 3 дней в неделю. Причем, их нельзя было заставлять работать по воскресеньям и в церковные праздники. Все остальное время землепашцам предоставлялась возможность трудиться на своих наделах, чтобы осенью заплатить хозяину положенный оброк.

Однако манифест носил лишь рекомендательный характер, его почти никто не исполнял. Барщина обычно занимала 6 дней в неделю, некоторые господа заставляли крестьян работать и на Пасху. Другие помещики, вообще, отбирали у земледельцев их наделы. Тогда бесправные люди были вынуждены батрачить на барина 7 дней в неделю, получая за это лишь скудные пайки.

Продавать на ярмарках и торгах

Образ просвещенной монархии, которому стремилась следовать Екатерина II, немного портили рабовладельческие порядки, бытовавшие в России. Поэтому в 1771 году императрица своим указом запретила продавать крестьян «с молотка».

Дело в том, что имущество разорившихся дворян часто реализовывалось на специальных аукционах. В том числе и крепостные доставались тому, кто заплатит большую цену. Такие мероприятия, где людей продавали наравне со скотиной, посещали и иностранцы, что портило имидж страны.

Правда, указ императрицы исполнялся лишь формально. Просто при реализации крестьян с аукциона находчивые организаторы торгов перестали использовать молоток.

А в 1808 году Александр I официально запретил продавать людей на ярмарках. Хотя единственным наказанием за нарушение этого указа являлся выговор помещику от руководства местного Дворянского собрания. Впрочем, и такого порицания можно было избежать, заявив, что крестьян не продавали, а лишь отправляли на службу по договору найма.

То есть, императорский указ фактически не работал. А торговля крепостными, в том числе и на ярмарках, активно велась вплоть до 1861 года.

Разлучать семьи при продаже

Еще одну попытку ограничить помещичий произвол предпринял император Николай I. В 1833 году он запретил разлучать семьи крепостных при продаже или дарении другим господам. В первую очередь, речь шла о недопустимости отнимать детей у их родителей.

Такая порочная практика была официально введена в 1696 году, когда Петр I своим указом дозволил дворянам забирать крестьянских отроков в свои усадьбы, чтобы пополнять ряды дворовой прислуги. Чаще всего у родителей отнимали красивых девочек 10-12 лет от роду.

Николай I запретил также разлучать при продаже родных братьев и сестер, если они были сиротами. Впрочем, указ 1833 года тоже никто не исполнял. Некоторые помещики, желая получить дополнительный доход, регулярно забирали подростков у родителей и везли на ярмарку. Слезы матерей, разлученных с детьми, никто в расчет не принимал, ведь за симпатичную девочку, например, можно было выручить 10 рублей, а иногда и больше.

источник

Фрагмент картины «Сбор недоимок», 1868. Худ. А. Корзухин.