История жизни создателя Питера Пэна

У каждой знаменитой сказки есть свой миф. Лодочная прогулка Кэрролла с сестрами Лидделл; карта воображаемого острова, нарисованная пасынком Стивенсона, и так далее. Этот миф непременно отсылает к ребенку, первому адресату сказки. Рассказываем, что стоит за текстами о Питере Пэне и кому они были адресованы.

Джеймс Мэтью Барри (1860–1937) не был детским писателем. Его пьесами и романами, написанными для взрослых, восхищались Томас Харди, Джон Голсуорси , Генри Джеймс, Марк Твен, Артур Конан Дойл и другие совре­менники. Барри — фигура противоречивая: меланхоличный и молчаливый (иногда до неприличия), он имел множество друзей и легко находил общий язык с детьми.

Барри родился в простой семье — отец был ткачом — в маленьком шотланд­ском городке Кирримьюре и достиг всего, о чем только могли мечтать его родители. Благодаря помощи старшего брата Джеймс закончил Эдинбургский университет. Его писательская карьера была необычайно успешной, он полу­чил титул баронета , был избран ректором Университета Сент-Эндрюс и удостоился многих других почестей. Однако он пережил много потерь и трагедий, и этот надлом пронизы­вает почти все тексты Барри, включая сказку о Питере Пэне.

Джеймс Мэтью Барри. Фотография Герберта Роуз Барро. 1892 год

Хронология

Русский читатель знает «Питера Пэна» в первую очередь по повести «Питер Пэн и Венди». Но на самом деле это цикл текстов в самых разных жанрах, писавшихся с 1901 по 1928 год.

1901 — фотоальбом с подписями «Мальчики терпят крушение на острове Черного Озера» (The Boy Castaways of Black Lake Island)

1902 — роман «Белая птичка» (The Little White Bird)

1904 — премьера пьесы «Мальчик, который не хотел расти» (The Boy Who Would Not Grow Up)

1906 — новелла «Питер Пэн в Кенсингтонском саду» (Peter Pan in Kensington Gardens)

1911 — повесть «Питер Пэн и Венди» (Peter Pan and Wendy)

1922 — киносценарий «Питер Пэн» (Peter Pan)

1925 — рассказ «Джез Крюк в Итоне» (Jas Hook at Eton)

1926 — эссе «Слабость Питера Пэна» (The Blot on Peter Pan)

1928 — опубликованный текст пьесы «Мальчик, который не хотел расти» (The Boy Who Would Not Grow Up)

Адресаты сказки

Артур Ллуэлин Дэвис с сыновьями. 1905 год. На руках Артур Ллуэлин Дэвис держит Николаса, впереди стоят Джек, Майкл, Питер и Джордж.

«…Я создал Питера, хорошенько потерев вас пятерых друг об друга, как дикари трут палочки, чтобы высечь искру. Он и есть искра, зажженная вами», — писал Барри в «Посвящении» к пьесе. Эти пятеро — братья Ллуэлин Дэвис: Джордж, Джек, Питер, Майкл и Николас. Им посвящены все приключения Питера Пэна — и по большей части это были их собственные приключения. Барри считал братьев Дэвис своими соавторами и дал имя одного из них главному герою. Питер Дэвис всю жизнь страдал от того, что его считали «тем самым Питером Пэном», и называл сказку «этот ужасный шедевр».

В 1897 году Барри было тридцать семь лет: он был уже известным писателем, его пьесы ставили по обе стороны Атлантики. Переехав из Эдинбурга в Лондон, он легко вошел в столичный литературный круг, купил дом в Южном Кенсингтоне и летний коттедж в Суррее, женился на красавице-актрисе Мэри Анселл и завел сенбернара.

Джордж, Джек и Питер Ллуэлин Дэвисы. Фотография Джеймса Барри. 1901 год.

Гуляя с собакой в Кенсингтонских садах, он познакомился с братьями Дэвис. Их тогда было трое: пятилетний Джордж, трехлетний Джек и младенец Питер. Вскоре писатель встретился и с их роди­телями — юристом Артуром Ллуэли­ном Дэвисом и его женой Сильвией, урожденной дю Морье . Барри был очарован Сильвией и вскоре практически усыновил всю семью: он водил Ллуэлин Дэвисов в театры и на званые обеды, возил в путешест­вия и приглашал к себе в Суррей, принимая самое активное участие в судьбе мальчиков. Те называли его «дядя Джим». Это вызывало множество сплетен, но Барри не придавал им значения. В 1900 и 1903 годах родились Майкл и Николас.

Роман «Белая птичка»

Иллюстрация Артура Рэкхема к книге Джеймса Барри «Питер Пэн в Кенсингтонском саду». Лондон, 1906 год.

Впервые Питер Пэн появляется во вставных главах взрослого и не слишком веселого романа «Белая птичка», который Барри опубликовал в 1902 году с посвящением «Артуру и Сильвии и их мальчикам — моим мальчикам!». В центре сюжета — одинокий холостяк, который пытается «присвоить» себе мальчика по имени Дэвид, сделав его своим ребенком. Он опекает молодую семью, стараясь сохранить в тайне свое участие, но ему это не удается: мать Дэвида обо всем догадывается.

В романе есть и несколько вставных глав о Питере Пэне — младенце, который улетел из детской в Кенсингтонские сады. О его приключениях Барри рассказывал мальчикам Дэвис — и именно эти рассказы стали основой текстов о Питере. Еще в начале знакомства Барри уверял Джорджа, что его брат Питер все еще умеет летать, поскольку мать не взвесила его при рождении, и Джордж долго и безуспешно пытался выследить младенца в момент ночных полетов. В другой раз Джордж спросил, что значат буквы WSM и PP на белых камнях в Кенсингтонском саду. Камни служили границей церковных приходов Вестминстер Сент-Мэри (Westminster St. Mary’s) и Паддингтона (Parish of Paddington), но Барри придумал, будто это могилы детей — Уолтера Стивена Мэтью (Walter Stephen Matthews) и Фиби Фелпс (Phoebe Phelps). Рассказ героя «Белой птички» о Питере Пэне в Кенсингтонских садах заканчи­вается так: «Но как странно родите­лям, поспешившим в Сады к откры­тию ворот, чтобы отыскать своих потерянных детей, найти вместо них милые маленькие надгро­бия. Я очень надеюсь, что Питер не слиш­ком торопится со своей лопат­кой. Все это довольно грустно»

Дети танцуют вокруг статуи Питера Пэна в Кенсингтонском саду. Фотография Джеймса Жарше. Лондон, 1935 год.

В 1906 году вставные главы из «Белой птички» были выпущены отдельным изданием с иллюстрациями знаменитого тогда художника Артура Рэкхема. Эти иллюстрации стали классическими: при всей своей сказочности они точно воспроизводят топографию и виды Кенсингтонских садов (в книге даже есть карта). Рэкхем здесь следует за Барри, который создал своего рода путеводи­тель, мифологизирующий дорожки, пруды и деревья любимого парка и пре­вращающий их в достоприме­чатель­ности. Впрочем, Кенсингтон­ские сады навсегда связаны с Питером Пэном не только поэтому. В ночь с 30 апреля на 1 мая 1912 года на берегу озера внезапно появилась статуя Питера Пэна с феями, зайцами и белками работы скульптора сэра Джорджа Фрэмптона. Объявление в «Таймc» поясняло, что это подарок детям от Джеймса Барри. И хотя он установил скульптуру самовольно и без всякого разрешения, она стоит там до сих пор

Пьеса

Джеймс Барри и учащиеся школы Dumfries Academy после представления. Дамфрис, начало XX века.

Спустя два года после публикации романа, в 1904 году, Барри решил вывести Питера Пэна на сцену, создав спектакль, полный чудес и приключений. Вскоре стало понятно, что такая постановка потребует огромных вложений. Продюсе­ром стал друг Барри американец Чарльз Фроман: он так влюбился в текст, что был согласен на самые невероятные и дорого­стоящие идеи. Барри хотел, чтобы герои летали, и для осущест­вления этой идеи был приглашен Джон Кирби, специалист по созданию иллюзии полета на сцене. Но его обо­рудование показалось Барри слишком примитивным, слишком заметным. Он попросил Кирби смастерить новый аппарат, который действительно создавал бы впечатление полета, и тот согласился . Впрочем, не все идеи Барри удалось осуществить. Например, он хотел, чтобы зрители видели фею Динь-Динь через уменьшающую линзу, однако это оказалось технически невыполнимо, и тогда решили, что фею на сцене будет изображать огонек, а зрители услышат ее голос.

Театральная программка спектакля «Питер Пэн» в театре Эмпайр на Бродвее. Ноябрь 1905 года.

По замыслу автора, Питера Пэна должен был играть мальчик, но Фроман надеялся, что в Америке эту роль сыграет известная актриса Мод Адамс, и уговорил Барри, что и на английской сцене Питера Пэна должна играть женщина . С тех пор это стало традицией. Согласно другой традиции, Капитана Крюка и мистера Дарлинга играет один и тот же актер. В первой постановке это был Джеральд дю Морье, брат Силь­вии, благодаря которому Крюк из ходуль­ного злодея стал одним из самых сложных персонажей, внушающим одновременно ужас и жалость.

Мод Адамс в роли Питера Пэна. 1905 год

Нина Бусиколт в роли Питера Пэна. 1900-е годы

Премьера состоялась в лондонском театре герцога Йоркского 27 декабря 1904 года. Взрослых в зале было гораздо больше, чем детей, но с первой минуты стало ясно, что все удалось. В телеграмме Фроману, который в этот момент был в Аме­рике, английский менеджер написал: «Питер Пэн ок. Кажется, большой успех».

Во время репетиций Барри постоянно вносил изменения, что-то менялось в результате импровизации. Сохранилось несколько вариантов концовки. В одном из них Венди соглашалась остаться с Питером в Кенсингтонских садах, они находили там забытого младенца, и Венди радовалась, что тот будет заботиться о Питере, когда она вырастет. В другом дюжина матерей выходила на сцену, чтобы усыновить потерянных мальчиков. А вот известный финал со взрослой Венди и ее маленькой дочерью, к которой прилетает Питер Пэн, был написан отдельно, отрепетирован втайне от режиссера и совершенно неожиданно исполнен в 1908 году на последнем спектакле четвертого сезона — причем Барри даже появился на сцене . Это был единственный раз, когда такая концовка исполнялась при жизни автора, и именно она впоследствии стала канонической.

Откуда что взялось

Питер Пэн

Иллюстрация Фрэнсиса Донкина Бедфорда к повести Джеймса Барри «Питер Пэн и Венди». Нью-Йорк, 1911 год.

Барри всю жизнь задумывался о детстве и постоянно возвращался к этой теме в своем творчестве: вечное детство тех, кто умер, не успев повзрослеть; вечное детство тех, кто не может вырасти; вечное детство как убежище и как западня.

Когда Джеймсу было шесть лет, погиб его брат Дэвид: катаясь на коньках, он упал и ударился головой. Чтобы утешить мать, Джеймс стал носить одежду брата, подражать его свисту и повадкам. Позже в романе о матери «Маргарет Огилви» он описывал душераздирающую сцену: он входит в комнату, и мать спрашивает с надеждой: «Это ты?», а он отвечает: «Нет, мама, это я». Некоторые исследователи считают, что в образе Питера Пэна выведен Дэвид, который так и не вырос, потому что умер. Однако в большей степени это сам Барри. Он не вырос в буквальном, физическом смысле — его рост был 161 сантиметр — и всегда вспоминал детство с необычайной ностальгией. Он был постоянно увлечен игрой: устраивал представления с братьями и сестрами, занимался в школьном театре, разыгрывал с друзьями романы о путешествиях и приклю­чениях. «Когда я был мальчиком, я с ужасом осознавал, что настанет день, когда мне придется оставить игры, и я не знал, как это сделать, — писал он в романе «Маргарет Огилви». — Я чувствовал, что продолжу играть, но в секрете».

Остров

Страница альбома Джеймса Барри с фотографиями семьи Ллуэлин Дэвис.

Лето 1901 года семья Ллуэлин Дэвис провела у Барри в Суррее. Барри играл с мальчиками в индейцев и пиратов на острове посреди Черного озера, возле которого стоял его коттедж. Этот остров он использовал и для игр со взрос­лыми своими друзьями: здесь собиралась созданная им крикетная команда, в которую входили Артур Конан Дойл, Герберт Уэллс, Джером К. Джером, Редьярд Киплинг, Аллан Милн, Г. К. Честертон и многие другие.

Джеймс Барри во время игры в крикет за свою команду Allahakbarries. Начало XX века.

В то лето Барри много фотографировал и потом напечатал своего рода фотокнигу о приключениях мальчиков на острове . Память о том лете позже превратится в сюжет об острове Neverland — в разных русских переводах остров Нигдешный, Небывалый, Где-то-там, Нет-и-не-будет.

Капитан Крюк

Майкл, одетый как Питер Пэн, с Джеймсом Барри, изображающим Капитана Крюка. Август 1906 года.

Тема отношений Капитана Крюка с образованием появляется уже в первых текстах о Питере Пэне. В пьесе Крюк гибнет со словами: «Floreat Etona» (в переводе с латыни «Да здравствует Итон!»), а в одном из вариантов преследует Питера Пэна в Кенсингтонских садах, притворяясь школьным учителем. В повести одержимость Крюка своим школьным прошлым достигает эпических масштабов. Дело в том, что четверо из пятерых братьев Дэвис учились в Итоне, и Барри с большим энтузиазмом вникал в школьную жизнь мальчиков. Его завораживал мир старинной знаменитой школы, он ходил на все спортивные игры, расспрашивал о правилах и традициях, запоминал жаргон. Этот язык проник и в текст повести: Крюк упоминает «wall game» («игру в пристенок»), в которую играют только в Итоне, элитный клуб Pops и типично итонские фразеологизмы вроде «send up for good» — за особые достижения учеников вызывали к директору для похвалы.

Игра в «итонский пристенок».

Кроме того, Барри опирался на литературную традицию, начатую в 1857 году романом Томаса Хьюза «Школьные годы Тома Брауна». В середине XIX века в Англии прошла реформа публичных школ, и в многочисленных журналах для мальчиков стали печатать рассказы о школьной жизни, в которых герои учатся не только латыни и математике, но и осваивают «моральный кодекс джентль­мена» — ту самую «good form», о которой так беспокоится Капитан Крюк. Особенной популярностью пользовались рассказы Тальбота Рида о школе Сент-Доминик. Позже дань этому жанру отдали друзья Барри Вудхауз и Киплинг.

В 1927 году в Итоне Барри произнес речь, которая была целиком посвящена Капитану Крюку. Директор предложил ему тему: «Капитан Крюк был великим итонцем, но не был хорошим итонцем». Барри несколько переиначил ее — по его версии, Крюк не был великим итонцем, но был хорошим итонцем. Сюжет таков: Крюк под покровом ночи пробирается в Итон, чтобы уничтожить там все следы своего пребывания — все самые дорогие воспоминания его жизни, — чтобы только не компрометировать любимую школу.

Венди, пираты и индейцы

Прототип Венди — Маргарет Хенли. Около 1893 года.

Еще одним жанром, популярным в английской литературе XIX века, была приключенческая литература. В детстве Барри зачитывался «Коралловым островом» Роберта Баллантайна (1857), Фенимором Купером и Вальтером Скоттом — в эпизодах об индейцах и пиратах встречаются явно пародийные фрагменты. Прямые отсылки в «Питере Пэне» можно найти к «Острову сокровищ» Роберта Льюиса Стивенсона (1883): Капитан Крюк уверяет, что его боялся сам Корабельный Повар, «а Корабельного Повара боялся даже Флинт».

Иллюстрация Фрэнсиса Донкина Бедфорда к повести Джеймса Барри «Питер Пэн и Венди».Нью-Йорк, 1912 год.

Барри был знаком с Баллантайном, а вот со Стивенсоном они так и не встрети­лись, хотя переписыва­лись и восхищались друг другом. Стивенсон писал Барри: «Горжусь, что вы тоже шотландец», а в письме к Ген­ри Джеймсу называл его гением. Стивенсон провел свои последние годы на острове Уполу и приглашал туда Барри: «Садишься на корабль до Сан-Франциско, мой дом будет второй слева». Когда Венди спрашивает Питера, где он живет, тот отвечает: «Второй поворот направо, а потом прямо, до самого утра». И даже имя Венди косвенно связано с «Островом сокровищ». Так называла Барри Маргарет Хенли — дочь одноногого поэта, критика и издателя Уильяма Хенли, друга Стивенсона, ставшего прототипом Джона Сильвера. Вместо слова «friendy», «дружок», она выговаривала «fwendy-wendy». Маргарет умерла в пять лет, в 1894 году, и Барри назвал Венди в память о ней.

Мертвые дети и живые феи

Иллюстрация Артура Рэкхема к книге Джеймса Барри «Питер Пэн в Кенсингтонских садах». Лондон, 1906 год.

Хотя технически все произведения о Питере Пэне были созданы в XX веке, сам Барри и его творчество принадлежат викторианской эпохе. Его отношение к детям и детству — тоже типично викторианское. Вслед за романтиками викторианцы считали, что детство — не только пора невинности, но и время, когда человек особенно близок к природе и «другим мирам». Такие темы, как смерть детей, были привычны и обыденны для тогдашней литературы и жизни. Сам Барри был одним из десяти детей: до рождения Джеймса две его сестры умерли (смерть брата была не первой потерей родителей).

Иллюстрация Уильяма Хита Робертсона к роману Чарльза Кингсли «Дети воды». Бостон, 1915 год

Иллюстрация Артура Рэкхема к книге Джеймса Барри «Питер Пэн в Кенсингтонских садах». Лондон, 1906 год.

В середине XIX века возникает жанр, который сегодня называется «фэнтези». Почти одновременно несколько писателей создают волшебные миры, благодаря которым появился и Нигдешний остров Барри, и позже — Нарния и Средиземье. Очевидный литературный предшественник Барри — Чарльз Кингсли с его знаменитым романом «Дети воды» . В этой сказке трубочист Том тонет и попадает в подводное царство, где живут феи и трагически умершие дети. Другой писатель, которому Барри многим обязан, — это Джордж Макдональд. У него мы встретим и умирающего ребенка, которого уносит Северный ветер , и летающего младенца , и, конечно же, фей. Еще одним любителем фей был Льюис Кэрролл, чьи сказки об Алисе навсегда изменили детскую литературу. Безусловно, и он существенно повлиял на Барри .

«Проклятие Барри»

Семья Ллуэллин Дэвис. Фотография Джеймса Барри. Конец XIX — начало XX века.

Многие люди, близкие к Барри, трагически умирали, что заставило некоторых биографов писателя говорить о так называемом проклятии Барри. Жених его сестры упал с коня, которого подарил ему Барри, и разбился насмерть. В 1912 году Барри помогал финансировать экспедицию полярного исследо­вателя капитана Скотта, во время которой сам Скотт погиб . В 1915 году на лай­нере «Лузитания» погиб продюсер Чарльз Фроман, причем, по свидетель­ствам выживших, отказываясь от места в лодке, он цитировал фразу Питера Пэна о том, что смерть — это самое большое приключение.

Но особенно несчастливо сложилась судьба семьи Ллуэллин Дэвис. В 1907 году от саркомы умер Артур, в 1910 году — от рака Сильвия. Барри стал опекуном мальчиков и оплатил их образование. Он пережил некоторых из них: в 1915 году на войне погиб Джордж, в 1921 году в Оксфорде утонул любимец Барри Майкл. Питер Дэвис покончил с собой — 23 года спустя после смерти самого Барри.

Переводы Питера Пэна

Обложка повести Джеймса Барри «Питер Пэн и Венди» в переводе Нины Демуровой. Москва, 1968 год.

В советскую детскую литературу Питер Пэн пришел сравнительно поздно, в конце 1960-х годов : довольно долго волшебная сказка в Советском Союзе оставалась под подозрением — считалось, что необузданные фантазии вредны детям.

Питера Пэна советскому читателю практически одновременно (и независимо друг от друга) открыли два лучших переводчика английской детской классики, Борис Заходер и Нина Демурова. Борис Заходер перевел пьесу — сначала его перевод ставили несколько ТЮЗов, потом, в 1971 году, он вышел книгой.

Как всегда, Заходер переводил достаточно вольно, с большим азартом и чуткостью к тексту . В предисловии он объясняет воль­ность обращения с текстом интере­сами адресата-ребенка: «Переводчик старался быть макси­маль­но близким к подлиннику, точнее: быть ему максимально вер­ным. И там, где он позволил себе небольшие „вольности“, — это были вольности, вызванные желанием быть верным автору и быть понятным сегод­няшнему — юному! — зрителю» .

Первому переводу повести «Питер Пэн и Венди» пришлось пролежать в столе десять лет. Нина Демурова увидела английского «Питера Пэна» в начале шестидесятых в Индии, где работала переводчиком. Ей понра­вились иллю­страции Мэйбл Люси Атвелл, она купила книгу и села ее переводить. Это был ее первый переводческий опыт, и по наивности она отправила его в издатель­ство «Детгиз». Разумеется, безрезультатно. Но через десять лет, когда Демурова стала известным переводчиком благодаря переводу «Алисы», ей позвонили и предложили издать «Питера».

Обложка повести Джеймса Барри «Питер Пэн и Венди» с иллюстрациями Мэйбл Люси Атвелл. Лондон, 1928 год.

«Детгиз» собирался серьезно цензурировать текст. Собственно, этого нужно было ожидать: трудно представить себе произведение, более далекое от советской концепции детства (радостной, бодрой, созидательной и лишенной «слезливой сентиментальности»).

Детская литература была подвержена цензуре в не меньшей степени, чем взрослая, и по большей части правила игры были всем известны заранее. Пере­водчик сам заранее убирал и сглаживал то, что наверняка «не пропустят» . Но были и сюрпризы: так, «Детгиз» потребовал совсем убрать из повество­вания служанку Лизу, которой всего десять лет, — ведь положительные герои, к которым редакция причислила Дарлингов, не должны эксплуатировать детский труд. Демурова вступила в борьбу и даже обратилась к Корнею Чуковскому.

Нина Демурова в Дели. Конец 1950-х годов.

«Детгиз» пошел на уступки, и в 1968 году повесть «Питер Пэн и Венди» была опубликована в переводе Нины Демуровой. Но в 1981 году то же издательство выпустило новый перевод Ирины Токмаковой: в нем не упомянут возраст злосчастной Лизы, нет сцен «излишней жестокости», сокращено все слишком печальное (вроде упоминаний о смерти), слишком непонятное (полностью выпущены все терзания Капитана Крюка и все его школьное прошлое), слишком взрослое (поцелуй в уголок рта миссис Дарлинг заменен на улыбку, супруги не обсуждают, оставить ли им ребенка), сглажена неоднозначность героев.

Можно сказать, что русскоязычный читатель имеет некоторое представление о викторианской детской литературе благодаря Нине Демуровой, которая совершенно игнорировала обычные для советской практики стратегии адаптации и оставляла английской литературе XIX и начала XX века всю присущую ей сложность, грусть, сентиментальность и эксцентрич­ность.

источник